Материалы семинара «Топология культурной памяти». Тема II: Язык и память.
Семинар «Топология культурной памяти»
Тема II: «Язык и память»
26 апреля 2018 года в Институте философии СПбГУ, при поддержке Центра биографических исследований «AITIA» был проведен второй семинар «Топология культурной памяти», тема: "Язык и память".
Ниже приводятся отрывки из разговора и общей дискуссии на семинаре.
На современном этапе развития тех или иных проектов, связанных с исследованием феномена памяти в области культурологии, философии, истории, литературы и филологии, очень важно обращать внимание на подлинность. Сегодня люди склонны разделять мнение о том, что подлинность может наступить и проступить не иначе как через биографию, личную биографию человека. Память действительно всегда окружена и сохраняется биографическими и прикрепленными соответственно к топосу сюжетами. Однако столкновение с подлинностью всегда сопровождается некой пыткой, которую как отдельному человеку, так и обществу в целом необходимо претерпевать во избежание потери памяти. Возможно, память необходимо буквально чувствовать. В связи с этим участники семинара обратились к вопросу о важности языка, использующегося в исследованиях памяти как философской категории.
Первый круг вопросов: Память формируется травмой, или же все-таки болью, память поддерживается и сохраняется чувством вины и обвинением, или же собственным телесным переживаем, физическим резонансом?
«Да, память эта пытка, иначе не получается, иначе наша телесность не включается, и памятные сюжеты становятся для нас чем-то абстрактным», — замечает Л. Е. Артамошкина.
Второй круг вопросов: Биографика, изучение образов и стилей, изучение индивидуального биографического словаря, индивидуального словаря автора, индивидуального словаря исследователя и т.п.
«Как формируется этот индивидуальный словарь? Какова поэтика всей лексики, которой владеет определенный автор? Индивидуальный словарь — он устный, его нельзя напечатать, потому что он меняется со временем, со сменой так называемой этнокультурной доминантны. Этот словарь имеет свойство, с одной стороны, рассеиваться, с другой стороны, концентрироваться в ядре. Происходит его постоянное изменение, «движение словаря». Таким образом, изучение языка биографий, учитывая это движение, может стать действительно важным акцентом при исследовании устной истории, памяти в целом». Валерий Павлович Леонов
Третий круг вопросов: Можно еще упомянуть интересный исследовательский пласт, который вскрывается и в стенах Института философии СПбГУ, а именно вопрос о том, как ландшафт держит память, как архитектура выступает топосом памяти, какую роль играют здесь разрушения зданий и пространств, новая застройка или реконструкция.
Презентация книги Ольги Борисовны Сокуровой «Слово в истории русской духовности и культуры»
Свое выступление Ольга Борисовна решила начать с обращения к уникальному литературному языку Андрея Платонова, выделив отдельно два пласта текстов советского писателя. С одной стороны, это юродство языка. Платонов показывает как бы зеркальное отражение наступившей действительности через языковое юродство. Но чтобы освоить этот казалось бы поверхностный пласт текста, читатель уже должен обладать соответствующим опытом, иначе он просто не догадается, о чем же подлинно идет речь в разворачивающемся тексте. С другой стороны, под данным юродством залегает второй важный пласт текстов Платонова — «лирическая литературная мелодия»: дерево, собирающее бережно влагу своими листьями, ни на кого не похожий цветок, потому что ему трудно, и т.п., — тихая аскеза жизни, которая была как бы до. Здесь проявляется уже двусущностность слова как основной единицы текста: его информативность и конкретная сюжетность при одновременной текучести, изменчивости, перформативности.
Обратив внимание на выводы современных лингвистов, что изначально слова несли в себе не информативную, а перформативную функцию, побудительную функцию, в своей книги Ольга Борисовна попыталась рассмотреть несколько уровней «слова», а именно: слово как концепт, слово как лексема, слово как произведение искусства, слово как целостное явление определенной культуры, и, наконец, логос.
Кроме того, Ольга Борисовна упомянула и другие интересные сюжеты, связанные с анализом феномена слова. Один из них — пространственно-временные координаты русского слова, связь языка народа с окружающей его природной средой и с обширностью занимаемой этим народом территории, — тема, затрагиваемая в свое время и М. В. Ломоносовым, и историком, славистом В. И. Ламанским (1992, Три мира Азийско-Европейского материка), и евразийцами уже в 20-ые гг. XX в. Проговаривается проблема, характерная для творчества многих русских писателей, родина которых полна безоглядного пространства: «в сфере интеллектуального и художественного творчества огромность содержания, полет мысли и воображения трудно поддаются оформлению, обретению разумных границ. И вот такая недооформленность, недодуманность, недопроясненность, — это одна из проблем русского сознания. На это самокритично указывали многие отечественные мыслители. Стихийный хаос очень часто угрожает культурному космосу. Возможности открытых пространств порождают соблазн бросить трудное дело или трудную жизнь и уйти или сбежать, чтобы начать все сначала». «Помимо пространственной координаты, есть и временная координата в русском языке», — отмечает Ольга Борисовна, опираясь на статью О. Мандельштама «О природе слова» (1922), в которой последний пишет: «Чаадаев, утверждая свое мнение, что у России нет истории, то есть что Россия принадлежит к неорганизованному, неисторическому кругу культурных явлений, упустил одно обстоятельство, — именно: язык. Столь высоко организованный, столь органический язык не только дверь в историю, но и сама история. Для России отпадением от истории, отлучением от царства исторической необходимости и преемственности, от свободы и целесообразности было бы отпадение от языка. «Онемение» двух, трех поколений могло бы привести Россию к исторической смерти. Отлучение от языка равносильно для нас отлучению от истории».
Ольга Борисовна, в свою очередь, говорит о возникновении обратной перспективы времени. «В русских летописях, — уточняет автор, — часто употребляется такое выражение как «передние князи» и «передние веки». И выясняется: «передние» подразумевает, что впереди то, что было в самом далеком прошлом, а вот современники находятся в хвосте». Об этом еще рассуждал Д. С. Лихачев, Е. В. Петрухина.
Таким образом, современное как бы всегда должно сверяться с «передними веками», прошлым как «началом событийного ряда», прошлым как «объяснением и первопричиной настоящего».
Презентация исследовательских «набросков»
На семинаре прошла небольшая презентация и исследовательских «набросков» молодых магистрантов ИФ СПбГУ, заинтересованных в работе с памятью как феноменом целеустремленной мысли, а также молодых работников кафедры.
Прозвучали такие темы как «Интерпретация армянского геноцида в контексте медиа-памяти», изучение по биографическим материалам русской революционной интеллигенции повседневности соответствующего периода.
Л. Ю. Яковлева проговорила свои тезисы, связанные с топологией диалога культур и ее репрезентацией. Данный проект реализуется в опоре на материалы дневников и путевых заметок определенных авторов, которых объединяет метафора пути. «На основе одной метафоры - метафора пути - посмотреть, каким образом репрезентируется отношение к другой культуре. Каким образом, соответственно, в этом пути писатель выстраивает образ другой культуры. Понятно, что кроме описательной задачи, кроме выделения каких-то постоянных сюжетов наподобие сравнения различных образов простора или соотношения пространственно выраженного уюта во Франции и бесприютности советских просторов, ставится задача обосновать, зачем это делается, зачем эти описательные моменты нужны. Горизонт же обоснования — попытка выделить такие интенсивные образы в рамках заданной метафоры пути, которые определяют идентичность российского ландшафта, российского пространства. Формулировка самоидентификации за счет таких вот пространственных символов как раз таки нацелена на то, чтобы общее представление о российском ландшафте не было каким-то таким темным пятном или чисто стратегическим ландшафтом для другой культуры».
Затронув тему ландшафта, пространства как природного, так и архитектурного, снова было обращено внимание на терминологию, которая сопровождает исследования памяти и языка выражения этой памяти. Анна Резвухина, анализирующая в своих работах с разных сторон пространство Калининграда как города, пережившего некий «болезненный разрыв» при переходе от одной страны к другой, не стертый с лица земли, а в руинах сохранившийся и преодолевающий этот разрыв, призвала участников семинара выразить свои мнения по поводу подходящей терминологии при описании метаморфоз памяти не человека, а памяти города. Какой термин можно было бы здесь ввести, опираясь на русскую традицию? Действительно пригоден ли в данной ситуации термин «травма», примененный в свое время Алейдой Ассман в аналитике мемориальной культуры и закрепившийся в научном языке при разговоре о болезненных разрывах памяти? В книге Андреаса Шёнле «Архитектура забвения: руины и историческое сознание в России», в посвященной Второй мировой войне главе промелькнуло такое слово как «рана» или «шрам города». Данные слова очень часто используются, как отметила Анна, и в биографических описаниях Калининграда после Второй мировой войны. Стоит ли и можно ли использовать именно такие понятия как «рана» или «шрам», которые в большей мере связаны с болью и не так абстрактно психологичны как «травма»?
Кроме того, память города, как и память человека, также способна претерпевать определенного вида «забвение», что является еще одним интересным сюжетом для возможной дискуссии на будущих семинарах. Например, подчеркивает Анна, «первый этап в послевоенные годы освоения заново, как бы нового открытия Калининграда был связан именно с забвением, замалчиванием, когда просто исторгался смысловой пласт, и оставался только физический, то есть здания как они есть».
Рекомендованные книги:
- Ян Плампер. История эмоций.
- Г. Г. Шпет. Введение в этническую психологию.
- Черепанова О. А. Путь и дорога в русской ментальности и древних текстах // Материалы XXVIII межвуз. научн.-метод. конф. преподавателей и аспирантов. Вып. 7. СПб.: Изд-во СПбГУ, 1999. С. 29-36.
- Жан Бодрийяр. Америка. Перевод с французского Д. Калугина. Вступительная статья Б.В. Маркова. - СПб.: "Владимир Даль", 2000, 204 с.
- Андреас Шёнле. Архитектура забвения: руины и историческое сознание в России Нового времени. М.: Новое литературное обозрение, 2018.
- Алексей Грякалов. Здесь никто не правит (сборник). Роман пропащего языка. «Геликон Плюс», 2015.
- Мартин Хайдеггер. «Черные тетради» и Россия (сборник). ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации», 2018.
- В.Н. Штрандтман. «Балканские воспоминания».
- Assman A. Cultural Memory and Western Civilization: Functions, Media, Archives / Cambridge: Cambridge University Press, 2012.
- Garde-Hansen J., Media and Memory. Edinburgh University Press, 2011.
К следующему семинару (20.09.18) было решено ознакомиться для совместной дискуссии с нижеперечисленными материалами:
- Фильм К. Хабенского «Собибор»
- Евгений Водолазкин «Авиатор»
- Валерий Байдин «Под бесконечным небом. Образы мироздания в русском искусстве»
Помочь проекту
У нас большие и светлые планы по сохранению культуры! Нам нужна ваша поддержка!
Скачайте QR-код по ссылке или сделайте снимок экрана для перевода в приложении Вашего банка.