Все публикацииМой XX век

"Interview through generations": как Нидерландский танцевальный театр (NDT) охватил 60 лет своего развития

Нидерландский танцевальный театр (NDT) – одна из самых прогрессивных танцевальных трупп мира, – в 2019 году праздновал 60-летие со дня своего формирования.

Мятеж и бунт физиологического и духовного, тела и эмоции, предела и беспредельности, – концептуальная рамка работ NDT. В ней создаются не только невероятно энергичные, эстетически наполненные хореографические спектакли. Безмолвные (не всегда) произведения, рвущие все стежки, которыми социально-конвенциональное связывает естественное и эмотивное. В ней же художники NDT формируют свой "наэлектризованный" смыслообразующий контекст со свойствами эбонита, который не только притягивает в сценическое пространство материализованный интер-арт диалог, но и "оголяет" простую человеческую потребность танцовщиков в де-материализованном диалоге. Диалоге между людьми, которые когда-то решительно выбрали для себя невербальную форму коммуникации как наиболее действенную и искреннюю. Но, видимо, пришло время сменить медиум (само)выражения.

"Interview through generations" – интервью через, сквозь, как вам больше нравится..., но связующее поколения. Это один из тэг лайнов, избранных труппой NDT, чтобы охватить 60 лет своего развития, 60 лет, суммирующиеся не только художественным репертуаром, но и отдельными человеческими годами, судьбами, опытом.

 

"Просто наслаждайтесь движением" –

мотто Martinette ‘Pietje’ Janmaat (80), одной из первых танцовщиц NDT (год основания труппы – 1959),

мотто Toon Lobach (21), одного из самых юных танцоров NDT-2 (подписал контракт с NDT в 2017).

Какую же форму принял диалог между представительницей самого старшего поколения труппы и представителем самого молодого поколения танцоров NDT.

 

"Вы танцевали на деревянном полу?" – удивляется Toon, рассматривая черно-белую фотографию, где запечатлена Martinette, репетирующая постановку американского хореографа Анны Соколов "Rooms" (1960).

Martinette Janmaat (справа, первая линия). Спектакль "Rooms", хореограф-постановщик Anna Sokolow (слева), 1960. Foto: Hans van den Busken, источник: www.ndt.nl

Martinette без прикрас отвечает, что ее "задница" постоянно была в занозах ("...there were splinters in my bum." - ориг. пер.). Более того, в течение первых двух лет NDT еще не субсидировался, поэтому артисты репетировали везде, где могли, например, в пустующих церквах и соборах района Bazarlaan (Южная Голландия). Тут же Martinette вспоминает, что их педагог, Анна Соколов, глубокого душевного склада, постоянно кричала тому или иному артисту: "Я хочу видеть твою шею, а не твое лицо!". Сама Martinette мгновенно обращает внимание на Toon Lobach с замечанием, что перед ней тело со многими возможностями, тело зрелого танцора, воспитанное, не слишком легкое, заземленное.

Toon доволен таким комментарием. Он всегда чувствовал, что академический (балетный) вокабуляр и идеология данного искусства чужды ему ("Ballet, bah. I don’t think it was really my thing either". - ориг. пер.). Работа, которая изначально захватила сознание тогда еще будущего артиста и переключила его в поле танца, –  School of Thought / «Школа мысли» (NDT-1, 2013), созданная неизменным тандемом Соль Леон и Полом Лайтфутом. Toon распознал в данном произведении сообщение о том, что тело способно на что угодно, обладая свободой движения. И Toon потянулся к этой свободе.

Martinette подчеркивает, что считывает в словах молодого артиста свой собственный принцип отношения к танцу – Just enjoy moving. И тут же она вспоминает, как сама "вошла в танец". Шла Вторая мировая война. Сестра Martinette работала в то время стоматологом в Роттердаме. Как-то в ее кабинете в стоматологическом кресле оказался голландский балетный педагог Netty van der Valk, которого она прямо спросила: "Нормально ли Вы отнесетесь к тому, если моя маленькая энергичная сестренка присоединится к Вашим классам?" Так Martinette и начала заниматься танцем в 10 лет. Это была школа для любителей, самодеятельность, но с серьезным отношением к технике. Затем у нее было прослушивание в балетной труппе Сони Гаскелл (Sonia Gaskell, см. documentary about Sonia Gaskell, founder and first artistic director of the Dutch National Ballet), танцовщицы с литовскими, голландскими и еврейскими корнями (надо отметить, что в то время в Голландии не существовало еще никаких хореографических академий). После этого Martinette предложили присоединиться к NDT-1, танцевальному театру, который, как любят говорить, был создан бунтарями Нидерландской балетной труппы Сони Гаскелл. "Я не ахти какой бунтарь, но во мне определенно есть дух новаторства", – замечает Martinette.

 

Дебют в NDT

Martinette сразу подчеркивает, что в то время в большинстве танцевальных трупп все-таки сохранялась иерархия и некая вертикальность: «Программы NDT-1 всегда включали одновременно и классические па-де-де (зрители хорошо знали звездных артистов труппы Marianne Hilarides и Япа Флиера (Jaap Flier)), и современные произведения. Дебют Martinette состоялся в первом балете Ханса ван Манена "Feestgericht" (1957). "Это было отличное произведение для таких юных девушек, как я: на ногах – свободные балетки, в теле – чувственная рефлексия." Время от времени Martinette пересматривает данный спектакль уже в формате фильма. Все чаще она приходит к выводу, что в 50-ые годы они танцевали эту историю довольно эксцентрично (over-the-top - ориг. пер.). "Танцоры в наши дни танцуют этот спектакль прохладно, более нейтрально".

Toon дебютировал в NDT-2 неожиданно в "SH-BOOM!" Соль Леон и Пола Лайтфута. Он уже что-то танцевал, но достаточно редко появлялся на сцене, поэтому не мог назвать никакой из этих случаев дебютом. Однако внезапная травма двух артистов за день до спектакля привела юного артиста на сцену в роли солиста и исполнителя pas de deux. Незнакомая партнерша, буквально сутки до танцевального вечера, репетиция всего около 10 минут (по тогдашним ощущениям артиста), – ничего из этого не помешало танцовщику достойно исполнить свои партии. Ему потом не раз предоставляли возможность исполнять эту пьесу.

 

Причины создания NDT

Martinette вспоминает, что танцовщицы всегда приходили в театр рано утром, и большая часть дня проходила в ожидании, получила ли ты место в компании Гаскелл, или нет. Не было никакого графика, никакого расписания, что очень раздражало. Более того, многим танцорам просто надоели репертуарные произведения. "Мы хотели развивать наши собственные творческие способности, способности создавать новое, разное, другое. В 1954 году в Нидерландах выступила Марта Грэм^[1], и это изменило нас всех". Martinette подчеркивает, что именно заимствованную из идеологии Грэм "приземленность" (earthliness - ориг. пер.) она видит в юных артистах NDT-2, в частности в том, как двигается Toon.

Toon приятно удивлен, но отмечает, что он никогда не работал с техниками Грэм^[2]. Однако его обучали основам техники Х. Лимона и М. Каннингема, также он практиковал street dance, hip-hop. Интересно, что Toon объясняет такое квази-ошибочное узнавание Martinette в нем техники Грэм тем, что "приземленность, возможно, является генетической чертой или генетическим признаком, укоренившимся в репертуаре NDT".

Martinette также вспоминает другого выдающегося американского танцора XX века – Глена Тетли: "Благодаря ему я действительно осознала, что значит "обитать в собственной шкуре" ("inhabit your own skin" - ориг. пер.). Классический танец ощущается как корсет, а в современном танце каждое движение зарождается, если говорить метафорично, внутри ядра вашего тела, а по сути инициируются мышцами центральной части тела, после чего формирующиеся движение растекается по вашим конечностям и вырывается наружу".

Toon при этом отмечает, что балетный класс NDT-2 и сегодня нельзя назвать строго классическим. Совершенные позиции не являются целью. Допускается определенная свобода действия, позволяющая чувству проникнуть в движение, в позиции. Например, активное использование спины, ее выразительности.

Martinette замечает, что этот панаш ввел в классический урок труппы еще Бенджамин Харкарви (Benjamin Harkarvy), один из сооснователей NDT-1. "Главное отличие современных танцовщиков заключается в том, – признает Martinette, – что они все более виртуозны с технической точки зрения. Благодаря многочисленным хореографическим академиям, которые теперь существуют в Нидерландах, а также международным профессиональным конкурсам, танцевальная техника действительно претерпела невероятное развитие. Но иногда я все-таки вижу, что кое-чего теперь не хватает. Конечно, ваша нога без особых усилий окажется прямо у вашего уха, но как она там оказалась...?"

 

Условия работы в NDT

В первые годы основания NDT-1 артисты много гастролировали на территории Нидерландов, чтобы заработать денег. Первое же международное выступление было в Израиле. Martinette делится воспоминаниями, что вся программа в Израиле исполнялась лишь 16 артистами, и едва ли было кем заменить танцора, если он получал вдруг травму. "Я до сих пор очень хорошо помню, как к нам впервые пришел физиотерапевт. Я даже никогда не слышала о физиотерапии. Он прощупывал мое тело, а я думала: "Что здесь вообще происходит?" Martinette зарабатывала примерно 600 евро в месяц (сегодняшняя стоимость 163 гульденов и 12,5 центов), так что на самом деле заработок был пустяковый. "Я носила колготки, которые постоянно штопала. Мои ballet outfits также создавались мной самостоятельно, чистый homemade. Питались как… делали мешанину из фарша, репчатого лука, чеснока и лука-порея. Последний стоил всего 25 центов за килограмм. И у нас всегда было много йогурта. Мы сами убирали репетиционные залы. После выступлений добирались до дома на велосипедах, так как не хотели обременять компанию расходами на такси. В моей комнате было очень холодно, так что я всегда спала в шапке".

Живя в реалиях современного функционирования танцевальной компании NDT, юного Toon Lobach, безусловно, поражает вся та информация о прошлом труппы и условиях работы ее артистов, которую он слышит от Martinette. Он восклицает: "И это мы еще смеем жаловаться! Просто тут вот наш бассейн закрыли, какая-то поломка..., лишили сауны... и внутри здания нет открытых пространств, где можно было бы подышать свежим воздухом. Работа танцоров NDT оплачивается на основании коллективного трудового договора. В моем первом сезоне я заработал 2 360 евро. Мне тогда было 19 лет, и я даже не знал, что делать-то со всеми этими деньгами. И да, у нас есть штатный физиотерапевт, а также инструктор по пилатесу и силовым тренировкам. Совершенствовать свое тело, используя все эти ресурсы, – это хорошо, но когда именно ты должен этим заниматься? Ты все время репетируешь. Особенно NDT-2... молодая танцевальная команда – там как в школе, не очень-то много свободы".

 

NDT как сплоченная семья с новаторской концепций поддержания внутренних отношений, со-развития и воспитания, - сложившееся у артистов романтическое впечатление при мысли о первых днях существования компании. Насколько точно это впечатление, и что от него осталось на сегодняшний день.

"Я хотел бы сказать, что мы как семья, – говорит Toon, – но я, пожалуй, не решусь этого сделать. В наши дни танцоры переходят с одной работы на другую. Даже в такой востребованной компании как NDT текучесть кадров высока. Как только вы сближаетесь с кем-то, они уже покидают труппу".

Martinette четко отмечает, что назвать NDT семьей было бы немного чересчур, но подчеркивает, что артисты определенно были близки. "А поскольку мы танцоры, то совали свой нос во все подряд и часто "вальсировали" в кабинет Кэрола Берни (Carel Birnie, коммерческий директор и соучредитель NDT - прим.). В то время, когда Ханс ван Манен собирался присоединиться к NDT, он хотел, чтобы танцор Жерар Леметр (Gérard Lemaître), его парижский друг, тоже присоединился к нам. У нас действительно была коллективная встреча по этому поводу. Но в целом, большого вклада в творческий процесс с нашей стороны, со стороны исполнителей, не было. Конечно, в начале любого танц-проекта приветствовалась импровизация, но в конце концов именно хореограф был тем, кто говорил тебе, какие танцевальные движения нужно делать, какие нет".

"Хотя в команде NDT все еще работают некоторые хореографы старой школы, – реагирует Toon, – я действительно считаю, что теперь мы, танцовщики, имеем больше влияния. Иногда, конечно, присутствует некоторая напряженность. В то время как NDT принес нам танец-модерн, современный балет, порой этот танцевальный театр предстает как довольно “классически” руководимая труппа со строгими правилами и иерархией".

Завершая разговор, Martinette искренне желает компании снова в какой-то мере возвратиться к былой непринужденности, открытости новому. "В наше время NDT был пространством, которое аккумулировало и выпускало совершенно уникальных артистов, таких как композиторы Луи Андриссен (Louis Andriessen) и Отто Кеттинг (Otto Ketting). Новое здание NDT также станет домом для других художественных институций. Возможно, подобная былая повседневность и витающее вдохновение, вызванные случайными встречами в коридорах, на этажах, в залах, в звуках, снова расцветут".

 

* Перевод и редактура - Дарья Горбацевич. Настоящий текст является адаптированным переводом, сделанным по: Interview with Martinette Janmaat and Toon Lobach, Text: Mirjam Van Der Linden. Appeared in the anniversary issue of Dans Magazine. 

Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ № 19-011-00775 «Топология культурной памяти в диалоге поколений».